болел живот и определённо тянуло в уборную. Он опять промолчал. Жалел он только об одном — что не дома…
Жанна просунула руку в варежке под низко подвешенный крючок и пошла по дорожке к крыльцу, сунула ключ в скважину. Заскрежетал металл. Ключ крутился в замке, не зацепляя язычка, она подергала его, но обратно он не вылезал. Шурик взялся за ключ, но он вертелся с насмешливым дребезжанием. Шурик рванул его и вытащил погнувшийся штырек — бородка осталась внутри.
— Ну вот,— сказал он огорчённо.
— Придётся вынуть стекло на террасе. Это несложно,— посоветовала Жанна и повела его влево от крыльца.
— Простите, Жанна, а где у вас уборная?— сдался благовоспитанный Шурик.
Жанна показала рукой в сторону деревянной будки.
— Простите, я на минуту…
В будке была кромешная тьма, Шурик едва успел вскочить на деревянный стульчак. Свадебная кормежка рванулась наружу. Нащупал на гвозде стопку резаных газет. Немного отлегло, хотя в животе что-то глухо урчало и булькало.
«Господи, как же мне плохо,— подумал Шурик.— И как же теперь хорошо Женьке с Аллой…»
— Это стекло можно вынуть, надо вот тут гвоздики отогнуть.
Шурик молча взялся за работу. Гвоздики отогнулись, но стекло не вынималось. Шурик надавил покрепче. Стекло хрустнуло, и правая рука его пробила стекло. Острый осколок прорезал руку между большим и указательным пальцем. Сильно брызнула кровь…
— Ах!— воскликнула Жанна и достала из игрушечной сумочки маленький белый платок. Шурик стянул левой рукой мохеровый шарф и замотал руку. Жанна ловко вытащила разбитое стекло.
— Ничего-ничего, у меня там есть аптечка!— утешила она Шурика.— Вы только меня подсадите.
Она сняла шубу и пролезла в освободившееся от стекла окно.
— Я сейчас открою заднюю дверь, там замка нет, только крюк наброшен. Обойдите дом слева…— крикнула уже изнутри.— Только шубу мне просуньте.
Шурик сунул ей шубу и обошёл дом. Она открыла ему заднюю дверь. Зажимая руку, вошёл. Она зажгла свет, и Шурик увидел, что весь шарф уже пропитан кровью…
— Сейчас, сейчас всё сделаем!— тараторила Жанна очень деловито. Она не выглядела растерянной…— Небольшой форс-мажор! Бывает! Начнем с руки, потом займемся печкой, а потом всё будет очень хорошо…
Она исчезла, потом пришла с ворохом бинтов и с полотенцем. Разложила полотенце на клеенке обеденного стола. Велела Шурику сесть за стол и размотала шарф. Своими крошечными ручками она делала всё очень быстро и ловко, и всё не переставала бубнить. Крепко прибинтовала большой палец к ладони, проложив плотный ватный тампон. Толсто намотала бинт и подняла ему руку вверх.
— Вот так и держите, пока кровь не остановится. В моей комнате печь-голландка, такая быстрая, через час тепло будет. Я тут месяц не была, всё выстудилось…
Она проговорилась, но Шурик и не заметил. Жила она на самом деле не на даче, а с родителями в городе, на дачу же привозила любовников. Постоянный её кавалер, из цирковой труппы, где она и сама работала, был ревнив и обидчив. Он давно уже сделал ей предложение, но она за него не шла. Природа была несправедлива к лилипутам,
