пытаясь остановить приступ безудержного плача.
Арик тем временем всё более входил в раж, возносил к небу рюмки и провозглашал тосты: выпили за маму, за покойного папу, за бабушку и всех предков, за небо и за землю, за дружбу народов и ещё раз за светлое будущее. Подруги Веры давились от смеха и на этой почве помирились.
Далее закуску сменили горячие блюда. Здесь пришлось вступить в действие Светлане, поскольку Ирина Владимировна вышла из строя и собралась с силами только к десерту, когда осовелые гости могли только слабо шевелить руками и языками, точно как в немом кино, показываемом в замедленном режиме. Гости съели пирожные, выпили чаю и стали тихо расползаться, придерживая животы. И тут Светлана обнаружила недостачу: исчез Шурик. Он вышел проводить Аллу с Катей, но шепнул об этом только матери. Светочку же он в известность не поставил,— отчасти из-за того, что собирался посадить их в такси и сразу же вернуться, отчасти от полного расслабления и потери бдительности: за годы общения со Светочкой он прекрасно узнал, как опасно давать ей повод для переживаний…
Катя засыпала, и Шурик нёс её на руках. Когда удалось остановить такси, девочка крепко спала, но когда Шурик попытался переложить её на руки матери, она обхватила его за шею и заплакала:
— Ты нас не бросишь? Мам, он нас тоже бросит… Не уходи, Шурик…
Шурик сел в такси. Катя, уткнувшись ему в плечо, мгновенно заснула.
— Ты понимаешь, какая это травма для ребёнка?— шепнула Аллочка и положила руку на другое Шуриково плечо.
Шурик это понимал. Он понимал также, что травма не одна, а две. Он посмотрел на часы — всего четверть одиннадцатого, так что он вполне успеет вернуться к гостям. Главное — сразу же позвонить маме.
Как только он вошёл в бывшее супружеское гнездышко Жени Розенцвейга и передал Катю на руки Аллочке, сразу же взялся за трубку:
— Мамочка, мне пришлось Аллу с Катей домой отвезти. Я скоро буду.
Веруся выразила недовольство. Сказала шепотом, чтоб приезжал поскорее, потому что Ирина в истерике: осталось такое количество еды, что не влезает в холодильник, и теперь она составляет счёт, сколько было потрачено и сколько всего осталось и собирается выплачивать разницу в рассрочку…
— Умоляю, приезжай скорей, я этого не выдержу!— шепот звучал драматически.
Вошла Аллочка с распущенными волосами и в чем-то розовом и прозрачном. Катя была раздета и спала. Алла демонстрировала готовность быть утешенной. Подошла к Шурику, положила руки ему на плечи и посмотрела вопрошающе:
— Как ты думаешь, он меня совсем не любит?
Шурик погладил кудрявые волосы. Это не имело особого для него значения, но всё-таки вызывало лёгкое раздражение: ей было необходимо излить душу. Он спешил домой. Встал. Аллочка заплакала. Он обернулся к ней:
— У меня гости дома.
— Почему я такая несчастная…— шмыгнула она носом.
Он ковырнул петельку, расстегнул пуговку. Своё дело он делал молча, Аллочка продолжала лепетать:
— Ну почему? Почему так? Ты как мужчина в сто раз его лучше, и Катька тебя любит… Почему мне нужен только Женька? Почему?
Этот вопрос