сложное переплетение рук и ног.
Потом сверху упали их прозрачные плащи. Там, наверху, они расцепились и стали друг друга страстно раздевать — лифчики, пояса, трусики, под которыми оказалась пышная татуировка в самой интимной области. А потом, уже совсем голыми, они стали сползать по лестнице, играя грудями, животами и ягодицами. Женя смотрела на них во все глаза, пытаясь найти хоть какие-то следы их былого пола. Пожалуй, только кисти у одной были слишком крупными для девушки.
— Мишель, а как это ты сразу догадался, что они трансвеститы? Есть какие-то особые признаки?— тихо спросила Женя, и Мишель с жаром принялся объяснять:
— Несколько очень явных признаков. Обрати внимание, размер ноги и размер руки — это нельзя переделать. Потом — рельеф мышц плеча, это трудно удаляется. Но самое главное — талия. У мужчин грудная клетка цилиндрическая, не сужается к талии, а у женщин — коническая. И это один из самых верных признаков. Посмотри еще на шею — иногда заметен кадык, это тоже хирургически не убирается. Я сюжет про трансвеститов делал. А подкачать грудь, ягодицы — для хирургов вообще не проблема. Гели специальные, наполнители. Потом расскажу. Вон Тамар.
К ним шла, улыбаясь бессмысленной улыбкой, хрупкая девица на неверных ногах. Мишель встал, они поцеловались, он представил Женю:
— Моя приятельница из Москвы. Я ей про тебя рассказывал, она хотела с тобой познакомиться. Женя ее зовут.
Женя смотрела на Тамар во все глаза. Внешность у девицы была трогательная — рот детский, глаза — круглые, волосы подобраны в пучок на макушке, и розовые ушки смешно парусили возле маленькой головки. Лет ей было давно не восемнадцать, но выражение лица — ребячливое.
— Из самой Москвы? Ну надо же! А я там отроду не бывала. В Хельсинки была, в Стокгольме, в Париже тоже. А в Москве не была. Я с Харькова. Знаете?— акцент был украинский, очень яркий.
— Ты выпьешь, Тамар?— спросил Мишель.
— Не, пить не буду. Но ты, Мишель, закажи, пусть стоит, ладно?— и обратилась к Жене: — А вы сюда надолго? Работать или как?
— Я в гости, дней на десять. Посмотреть, как вы тут живете,— улыбнулась Женя и вроде бы подмигнула. Во всяком случае, сделала какое-то движение глазами, Мишелю не заметное,— между нами, женщинами.
Движение оказало волшебное действие — Тамар застрекотала по-русски:
— А чего не остаешься-то? Ты ж с языком, еще не старая. Если разрешение на работу получить, можно и заработать. У нас одна с Харькова в прислугах здесь работает, так две семьи дома содержит, сын там уже и машину купил. Швейцарцы хорошо платят. Нашим, конечно, меньше, но все равно неплохо получается. Если не отстегивать. Ты с этим давно знакома? Поговори с ним, попроси. Он чудной парень, но всем помогает. Правда, Мишель?— и добавила уже по-немецки: — Я говорю, ты хороший мальчик, правда?— и она провела тонким пальчиком по его загорелой шее. Он поцеловал ей руку.
Странное ощущение бесконечно длящегося сна не покидало Женю: было интересно, но уже хотелось проснуться.
— А ты давно здесь?— спросила Женя.
— Полтора года. До этого в Финляндии работала. Но я здесь до осени. Осенью уйду. У меня жених есть, швейцарец, он банкир, так что я только до конца контракта
