паспорт. Это свидетельство о рождении Ахметика, Эльвирочки, Искандера и Рустамчика. Это наша свадебная фотография. Муж был главный инженер. Завода только того уже нет. Это брат старший с семьей. Две девочки и три сына у него. Вот. Это последняя фотография довоенная, старшей моей дочке здесь как сейчас Эльвирочке, десять с половиной лет… А это вырезки из нашей республиканской газеты: когда мужу пятьдесят лет исполнялось, перед первой войной, ему «Знак почетом» наградили…
Стол был уже весь покрыт фотографиями и бумагами, и сердце у Жени ломило, как зуб после наркоза.
— Алла Александровна мне сказала, что вы ее подруга, и я так обрадовалась. Она столько для нас делает, как родным. Я тут с лестницы упала, сотрясение мозга случилось, она меня в больницу устроила, врачи такие хорошие. А голова до сих пор кружится…
Женя перебирала фотографии — обломки жизни, ломаный паззл, который никогда больше не соберется в старую картину…
— Виолетта, но если у вас сотрясение мозга, то это я к вам должна ходить полы мыть, а не вы ко мне…
Виолетта засмеялась шутке — сверкнули золотые зубы.
— Алла Александровна тоже говорит, что мне рано еще за уборку приниматься. Но я до того в «Ням-ням» работала, пирожки продавала. Никогда их не берите, фальсификация. И место мое заняла одна татарка из Баку. Она теперь нипочем не уйдет. Ларек теплый, а впереди зима. Наши по большей части на рынке работают: женщины торгуют, мужчины грузчиками, а кому повезет, шоферами. У меня один брат в Ростове, второй в Турцию уехал. Сестра в Грозном осталась, с родителями, там еще хуже, чем здесь. Хотя дома… Я не думала, что так жизнь повернется, я ведь инженер по технике безопасности, в управлении работала… А убираться я хорошо убираюсь — дом у меня блестел, чистота, красота, и все было — Розенлев, Мадонна, ковров было восемнадцать, даже Русская красавица была… Как жили! А теперь все в одной комнате, и то спасибо Алле Александровне, нам комитет бежецкий снимает… Она и Аслана сторожем в офис устроила к своему сыну… Он хромает теперь, в грузчики не годится ему. И лет уже за шестьдесят.
Она все говорила и говорила. Дети сидели за столом смирно, как приклеенные. Ахметик прижимал к груди новый грузовик. Эльвирочка держала на коленях кота, который дисциплинированно спал.
Женя крутила в уме и так, и эдак. Большая семья. Сколько бы она ни платила Виолетте, ораву эту не прокормить. Если взять ее уборщицей в издательство — никак не больше двух тысяч… К кому-нибудь на дачу пристроить? Да никто такую большую семью не возьмет…
— Значит так,— сказала Женя. И тут зазвонил телефон.
Хава обрадовалась, что застала Женю дома:
— Всю неделю тебе звоню, а тебя нет и нет. Я к тебе еду! Прямо сейчас!
— Давай! И прямо сейчас!— отозвалась Женя.
— Значит так,— повторила она.
И снова зазвонил телефон. На этот раз — Лилечка. Они не были знакомы между собой, но все время как-то параллелили.
— Женечка,— повествовательно начала Лиля,— Я хотела тебя еще раз поблагодарить. Я открываю холодильник, и мне просто тепло делается: стоят твои баночки, и все такое вкусное, на мою беззубость. Ты мне как мама прямо.
— Говори лучше — как бабушка,— буркнула Женя.
Лиля засмеялась