взглядом посмотрела на сестру.— Я не хочу Плишкину.
— Это почему же?— угрожающе спросила Вика.
— Не хочу,— кротко, но окончательно заявила Гайка.— Сама бери себе Плишкину.
Плишкина замерла с простыней. Алена сосредоточенно занималась спадающей на нос диадемой. Страшное предчувствие коснулось Вики. Горло ее сжалось так сильно, что пришлось несколько раз глотнуть, чтобы прошло это ощущение замыкания и тесноты. Тень будущего упала в сегодняшнее существование, и тень эта была ужасна: у Гайки оказались какие-то дополнительные права, по которым она без усилий будет получать от жизни то, что Вика должна будет вырывать с боем…
— Нет,— твердо сказала Вика.— Плишкина мне не нужна.
— Значит, как я сказала,— обрадовалась Алена.— Мы трех дочерей выдаем замуж за одного жениха. Зато он королевский сын и зовут его… Мухтар!
— Только не Мухтар!— засмеялась Челышева.— У нас на даче овчарка Мухтар!
— Тигран,— мечтательным хором произнесли сестры. Был у них троюродный брат в Тбилиси, бровастый, сероглазый, с сиреневым румянцем, просвечивающим сквозь тринадцатилетний пух.
— Давай, давай, пусть Тигран,— согласилась Челышева.
— А мне чего делать?— робко спросила Колыванова, которой давно уже хотелось в уборную.
— А ты сиди. Я сейчас рядом с тобой сяду,— сказала Алена, и Колыванова, поерзав, снова замерла врозь коленями.
…Потом все опять сели за стол, налили остатки грушевой воды в высокие стаканы и, не найдя среди высыпанных на стол драгоценностей подходящего, стали катать из фольги и цветных ниток обручальные кольца. Стройный жених с кухонным ножом за поясом держал в горсти целых три, чтобы оделить каждую из сестер, а невесты стояли у стола в затылок друг
— Горько!— закричала истошно Алена.
Все подхватили. Тигран обменялся кольцами с Викой, поцеловал ее и лихо выпил лимонаду. Далее последовали Гайка и Плишкина. Три толстых кольца из фольги украсили мужественную руку жениха. Лимонад допили до последней капли. Свадьба в общем прошла как-то неубедительно. Явно чего-то не хватало. Впрочем, и во взрослой жизни тех лет тоже отмечалась какая-то нехватка, заполнявшаяся обычно пьяным свадебным безобразием, выраставшим, как глухая крапива на пустоши.
Гайка же, не заметив незаполненного пространства, уже пеленала на кровати куклу Кити, по величине приближавшуюся к натуральному младенцу.
— А теперь у меня будет как будто дочка!— объявила Гайка.
— Как же, дочка! Быстрая какая!— заметила скептически Колыванова-шах.— А это самое?— И она просунула указательный палец правой руки в колечко, сложенное большим и указательным левой.
Все замолчали.
— Что?— переспросила Гайка.
— Это самое, от чего дети бывают,— уточнила Колыванова, работая указательным пальцем правой руки в означенном направлении.
Неукротимая Пирожкова, как заведенная, все продолжала танцевать руками, но уже перешла в партер. Она лежала на полу, прижав ступни к затылку, и крутила кистями в надежде их все-таки вывернуть.
— Тань,— просительно, умоляюще сказала Гайка, всей душой надеясь, что ей удастся переубедить Колыванову.— Ну, женятся мужчина и женщина, и от этого дети бывают…
— Ты что, не знаешь?— Колыванова покрутила пальцем у виска.— Маленькая совсем, да?
Плишкина засмеялась, Алена переглянулась с Челышевой.
— Единожды один — приехал господин,— эпически начала Колыванова,— дважды два — пришла его жена, трижды три — в комнату вошли, четырежды четыре — свет погасили…
— Да знаю я это, знаю,—
